Александр Сидоров: «Меня смутило, что регионы не взяли слово»

Обсуждение возможных поправок в пенсионную реформу, состоявшееся во вторник в Государственной Думе, заняло пять с половиной часов. Но высказать свою позицию смогли менее десяти процентов присутствующих. На обсуждении самого резонансного законопроекта присутствовали более 600 человек. Свое отношение к самому законопроекту, предложениям, как его изменить и прогноз, как события будут развиваться дальше, порталу siapress рассказал депутат Государственной Думы Александр Сидоров.

Пока это только предложения и идеи

- О поправках, если рассматривать это слово как законотворческий термин, говорить пока рано. Их правильнее называть предложениями и замечаниями, на основании которых будут сформулированы собственно поправки. Но предложений, созвучных с моими представлениями о том, прозвучало много.

- Какие, на ваш взгляд, самые правильные?

- Первое – это цифры, на которые разработчики предлагают поднять пенсионный возраст: 8 лет для женщин, 5 для мужчин. Этот вопрос обсуждали еще до первого голосования. Я считаю, что восемь лет для женщин – это нехорошо и неправильно. Максимум пять, а лучше – три. Да и плюс пять лет для мужчин – тоже много. Надо тщательнее изучать демографические данные с разбивкой по регионам. Те данные, на которые опираются разработчики проекта, я не считаю корректными. Особую тревогу вызывает положение в данной ситуации коренных малочисленных народов – их продолжительность жизни значительно короче, чем среднероссийская, даже с учетом погрешности между реальными и декларируемыми данными.

- Предложение о том, чтобы дать субъектам полномочия принимать те или иные льготы, на обсуждении тоже звучало.

- Да, это предложил Неверов (Сергей Неверов, зампредседателя Государственной Думы, - прим. Ред.). И это, пожалуй, вторая тема по значимости. Кстати, меня смутило, что представители регионов на этой встрече практически не выступали.

База не готова

- А длительность переходного периода вас не смущает?

- Не забегайте вперед, это третье, о чем я хотел рассказать. Его можно и нужно увеличить. И досконально изучить демографию. В частности, когда заканчивается период «демографической ямы», ведь провал показателей рождаемости в начале девяностых – это временное явление. Через несколько лет ситуация выровнялась, рост получился значительным.

- Но далеко не все регионы могут обеспечить людей рабочими местами даже сегодня…

- Именно так. Поэтому вот еще очень важный момент, который мы проговаривали еще в первом чтении и повторим много раз: в каждом регионе должны быть официально приняты программы развития экономики, предусматривающие создание новых рабочих мест и жесткий контроль за этим показателем. Пока об этих программах только говорят. А откуда эти рабочие места появятся, в какие сроки, какими будут эти рабочие места, какие средства будут направлены на их создание и на переподготовку кадров? Этого пока никто не обозначил. И вряд ли регионы в такие короткие сроки успеют разработать эти программы. Это надо было сделать до того, как объявлять об изменениях. Чтобы люди были уверены, что у них будет возможность продолжить трудовую деятельность, чтобы они не волновались. Сейчас - же чего скрывать – найти приличную работу нередко сложно людям не только предпенсионного возраста, но и более молодым, случись им потерять рабочее место. Для женщин этот ценз наступает уже в 40 лет, для мужчин – в 50. А потеря рабочих мест не редкость. В результате чего мы видим, сколько людей готовы работать, вопрос только – где? Кто их возьмет?

С кого спрашивать

- Так может, стоит ставить вопрос радикальнее? Пусть сперва регионы создадут эти места. А не просто программы напишут…

- Да пусть хотя бы программы появятся и официально примутся. Такие документы являются публичными. И их исполнение можно контролировать, а за неисполнение спрашивать. Но пока нет и этого, все на уровне деклараций. Изменения в пенсионной системе и принятие программ по развитию регионов должны быть запараллелены.

- Какова степень влияния отдельного депутата на то, чтобы это произошло?

- Отдельного – никакого. Даже если мы говорим о поправках, которые инициировал он сам. Потому мы их и стараемся подавать не от одного депутата, а от группы.

- Тогда кто влияет? Конкретно в этом случае?

- Профильные комитеты. Прежде всего - по социальной политике. А также комитеты, которые готовят для социального комитета свои заключения, например, комитет по финансам, бюджету и налоговой политике. Весомое слово за Советом федераций, Общественной палатой и другими структурами. Поправок будет много. Шансы, что они будут приняты, зависит, первое, - от количества людей, которые под этими поправками подпишутся. Это не только депутаты, а руководители субъектов федерации, общественных организаций, профсоюзов, экспертных сообществ и многих других. Второе – от рабочей группы, которая будет отрабатывать рекомендации для профильного комитета. Третье – от профильного комитета. Думаю, к поправкам все отнесутся достаточно основательно – в силу их массовости. Отмахнуться от них, на мой взгляд, будет невозможно.

- Сто предложений для такого закона – это очень много?

- Их больше. К тому же еще несколько пакетов с предложениями уже перед слушаниями передали Шмаков, Харитонов и ряд других представителей. Часть из них выступила, часть нет. Думаю, время принятия поправок – это будет сентябрь.

- То есть, это может случиться до референдума?

- Может. Если его вообще удастся организовать. Если референдум состоится, то принятые на нем решения будут обязательны для исполнения, в том числе и Думой. Принятые на референдуме решения могут вносить изменения в действующие законы либо их отменять.

Источник